Запретный храм - Страница 37

Собрав остаток сил, Рене распахнул дверь.

— Какого черта?.. — выдавил он.

Он замолчал на полуслове, его взгляд медленно сфокусировался на безмолвных фигурах. У порога выстроились три силуэта в ореоле ярких лучей утреннего солнца. Рене прищурился, разглядывая их и чувствуя, как усиливается головная боль. Не сказав ни слова, двое стоявших впереди военных прошли мимо него внутрь.

— Неожиданная радость, — сказал Рене, на нетвердых ногах сделав несколько шагов назад.

Через порог перешагнул третий. Он был меньше остальных. Когда он вошел в зал, Рене увидел, что у него тонкое, немного женственное лицо без малейших следов щетины, и только резкая линия губ контрастировала с хрупкостью черт.

Капитан Чжу посмотрел на Рене, и взгляд его исполнился отвращения. Он обратил внимание на клетчатую рубашку, которую наспех натянул Рене, перед тем как идти открывать дверь. На рубашке остались следы вчерашних излишеств. Толстая физиономия Рене заросла двухдневной щетиной, а волосы были растрепаны после сна.

Чжу выдвинул стул и сел.

Неподалеку застыли двое других. Один из них, крупного сложения, с мощной шеей, подошел на шаг ближе. Рене узнал двух недавних посетителей, которым распорядился подать не тот заказ.

Рене пару раз сглотнул и теперь искал, чем бы смочить пересохший рот.

— Виза и разрешения Министерства иностранных дел, — сказал Чэнь на ломаном английском.

— Да бога ради, я уже восемь лет живу в Лхасе, — возмутился Рене, складывая руки на бочкообразной груди.

— Виза и разрешения Министерства иностранных дел, — ровным голосом повторил Чэнь.

— Хорошо, хорошо. Не надо нервничать.

Рене подошел к лестнице и, приготовившись к неминуемой боли, которую принесет собственный крик, приказал кому-нибудь из персонала наверху принести необходимые бумаги. Минуту спустя по деревянным ступенькам осторожно спустилась девушка-тибетка. Высокая и неуклюжая, она, как и большинство подростков, недавно вышедших из нежного возраста, стеснялась своего роста. Стянутые в хвостик волосы до плеч обрамляли застенчивое личико с большими карими глазами. Передав лапку хозяину, она бросила нервный взгляд на незваных гостей.

— Спасибо, Ану, — вполголоса сказал Рене, отметив про себя, что сидящий военный отслеживает каждое движение девушки. — Вернись в кабинет и жди меня там.

Он повернулся к Чэню.

— Все необходимое здесь. Отрывайтесь по полной.

Чэнь нахмурился, пытаясь понять, что означает последняя фраза. Рене улыбнулся. Использование сленга было одним из его излюбленных способов запутывать чиновников. Чэнь просмотрел бумаги и положил папку на стол.

— Нам нужны все бумаги, — сказал он, борясь с произношением. — Все выданные разрешения.

— Вы собираетесь устроить проверку? С какой стати? — спросил Рене; он настолько удивился, что даже забыл о своем раздражении.

Не получив ответ, он посмотрел мимо внушительной фигуры Чэня, адресуя вопрос офицеру за столом. Тот помалкивал, но, судя по виду, был здесь главным. По косым взглядам, которые громила бросал на сидящего офицера, читалось, что даже он его побаивается. Прожив в Лхасе столько лет, Рене твердо знал, что разговаривать нужно с главным.

— Всего четыре месяца назад налоговая инспекция проводила у меня полную проверку — объяснил он, обращаясь к Чжу более рассудительным тоном. — Все разрешения, что я выдаю, совершенно легальные. Можете получить отчеты по ним.

Чжу медленно поднялся на ноги, левой рукой поднес зажигалку к сигарете и затянулся.

— Мы не налоговая инспекция, — ответил он на безупречном английском. — И согласно досье, которое мы уже собрали на вас, мистер Фал кус, есть основания полагать, что вы пойдете на полное сотрудничество. Вы же не хотите, чтобы вас депортировали за такую смешную вещь, как неправильно выписанное разрешение. Верно я говорю?

— Депортировали? — взвился Рене. — Что за ерунду вы несете? Никто меня не депортирует.

Губы Чжу тронула мимолетная улыбка, которая тут же погасла, как зажигалка, в которой кончился газ.

— Что ж, начнем с разрешений, выданных европейцам, которые недавно побывали в Непале.

Он подал знак Чэню. Тот открыл папку в руках и прочел имена.

— Лука Мэтьюс. Билл Тейлор.

— Как это у вас говорят? — спросил Чжу, скользнув по Рене взглядом. — Ничем знакомым не повеяло?

Это застало Рене врасплох, лицо его помрачнело, и он посмотрел на офицера с нескрываемой ненавистью. Он хотел закричать, попытаться напором проломить ситуацию, но сдержался, успел остановиться, прежде чем слово сорвалось с губ. Он вдруг понял, что означают погоны на мундире офицера.

Рене быстро отвел взгляд, уставился в пол. Мысли его метались.

Как он не обратил внимания на погоны, когда военные впервые вошли в его заведение? Все знали эти золотые с черным знаки различия. Этот человек служит в БОБе. В звании капитана.

— Я уверен, это недоразумение, — сказал он наконец. — Обычные разрешения для туристов, и все.

— Чтобы вы знали: ваши «обычные» туристы не добрались до Шигадзе. Да что там, они вообще, кажется, исчезли без следа. Даже переводчика здесь оставили, — сказал Чжу.

Он затянулся и выдохнул дымок через стол. Потом, не глядя на Рене, заговорил снова, тихим, почти дружелюбным голосом.

— Так где они?

— Я не уверен…

— Где они? — повторил он все тем же тоном.

Рене стоял в центре зала, глядя на свои босые ноги. Пальцы его поджались на холодном полу. Почему-то без обуви он чувствовал себя абсолютно незащищенным.