Запретный храм - Страница 15

— Я знаю, ты не любишь сидеть в офисе, а потому родилась мысль отправлять тебя туда, где начинает понемногу разворачиваться рынок. Например, в Дубай или Манилу. Ты можешь организовывать встречи с потенциальными покупателями… налаживать собственные связи. У тебя получится. К тому же полный набор маленьких радостей: пятизвездочные отели, водитель на время командировки. Мы знаем, что ты любишь путешествовать…

Лука неловко заерзал на стуле.

— Слушай, па, я очень ценю, что ты пытаешься мне помочь. Я знаю, что за такой работой выстроилась бы очередь желающих. Но я уже пытался сказать тебе: в долгосрочной перспективе меня это не интересует. — Он виновато развел руками. — Просто я не продавец автомобилей.

Лицо отца мгновенно помрачнело.

— Прекрати быть снобом, — отрезал он. — У твоего дорогостоящего хобби есть временные пределы. Скоро спонсорские денежки иссякнут, в особенности если твои экспедиции будут такими же провальными, как эта. Мы с матерью полагали, что после неудачи с Эверестом тебе хватит ума бросить эту затею. Но…

Лука, сжав зубы, смотрел на отца.

— Ты даже не потрудился выслушать мой рассказ о том, что случилось.

— Не думаю, что в этом есть нужда. Еще до твоего возвращения вся эта история выплеснулась на страницы газет. Я достаточно начитался, чтобы еще выслушивать всякие омерзительные подробности. Я хочу сказать, что даже некоторые друзья твоей матери…

Он не закончил предложение и привстал, упершись в столешницу большими пальцами.

— Мне бы не хотелось об этом говорить, Лука, но мы должны заботиться о семейной чести.

Лука замер, отчаянно противясь желанию дать язвительный ответ. «Семейная честь»? Господи боже, отец нередко выставляет себя таким ослом.

— Я знаю, что найти свой путь в жизни нелегко, — продолжал он; голос его стал безликим, словно он разговаривал с кем-нибудь из младших клерков. — Но ты уже не мальчик, и скоро ты не сможешь жить, не принимая на себя никакой ответственности.

Лука на мгновение закрыл глаза, набрал побольше воздуха и поднялся со стула. Иногда он даже не верил, что они родственники.

У двери он изобразил на лице слабую улыбку.

— Может, ты и прав, па. Дай мне время немного подумать о работе. А маме я позвоню, сообщу, что вернулся живой и здоровый и мы с тобой поговорили. А сейчас у меня голова раскалывается. Если не возражаешь, я возьму работу на дом. И потом, дома я больше сделаю — никто отвлекать не будет.

Отец несколько секунд смотрел на него и неопределенно кивнул.

— Хорошо. Договорились — ты дашь мне знать. Я рад, что ты вернулся, Лука.

— Спасибо, па.

Он повернулся и вышел из кабинета; усилие, которого потребовала от него эта улыбка, вызвало головную боль. Войдя в свой маленький кабинет, он хлопнул дверью и остановился в центре комнаты; его обуяла злость. Столько лет, а отец так и не смог понять, что для Луки главное в жизни.

Взгляд его замер на столе, на документах, разделенных на две неровные стопки. Неожиданным резким движением он швырнул их со стола в сторону подоконника — бумаги полетели, словно листья с дерева. Они улеглись на толстый ковер — куча распечаток и заметок на память; края их дрожали под ветерком кондиционера.

Нет, так не будет, сказал себе Лука. Его глаза смотрели в одну точку, как во время молитвы.

Не будет.

ГЛАВА 10

Генерал, возглавлявший Бюро общественной безопасности в Пекине, стукнул кулаком по столу, отчего подпрыгнул его помощник.

— Как такое могло произойти? — прошипел он. — Мне говорили, наши разведданные стопроцентно верны.

Помощник нервно смотрел на ковер, ожидая, когда пройдет гроза. Это был невысокий коренастый человек с гладко выбритым подбородком и бровями, расходившимися под острым углом. Он стоял молча, кляня жизнь за то, что ему всегда приходится приносить плохие новости.

— Если позволите, сэр, наши источники сообщают, что братья были очень похожи. Разница между ними составляла около года.

— Это не оправдание! — рявкнул генерал, снова ударяя кулаком по столу. — Если слух просочится, он дестабилизирует обстановку по всей провинции!

Мысли помощника метались. Он по собственному опыту знал, что, когда начальник не может наказать настоящего виновного, виновным чаще всего оказывается он.

— Сэр, кажется, путаницу устроил лейтенант Чэнь. Пожалуйста, сообщите, как нужно наказать его за эту непростительную ошибку.

Генерал медленно вздохнул, поднес правую руку к изборожденному морщинами лбу и пригладил седые волосы. Несмотря на солидный возраст, волосы у него были достаточно густые, хоть и с проседью. Горбатый нос придавал ему сходство с коршуном, усугубленное вдобавок острым взглядом.

Он неожиданно встал и подошел к окну, просунул длинный палец между пластинками закрытых жалюзи и посмотрел на толпу на улице.

Помощник молча ждал, шли секунды. Потом он увидел, как опущенные плечи начальника вдруг распрямились. Наконец генерал повернулся с выражением непреклонной решимости на лице.

— Вызови сюда капитана Чжу Яньлэя.

— Сэр? — Помощник испуганно посмотрел на начальника.

— Ты слышал, что я сказал. Вызови Чжу. Я хочу, чтобы через три минуты он стоял передо мной.

Помощник быстро направился к телефону и набрал трехзначный внутренний номер. Он знал его на память — с Чжу их связывала долгая история отношений. Да что говорить, если он кого-то и боялся в Бюро больше, чем генерала, то именно капитана Чжу.

Два года назад ему приказали перевести Чжу с оперативной работы в штаб, расположенный несколькими этажами ниже кабинета, где они сейчас находились. Чжу всегда добивался требуемых результатов, но его методы даже БОБ казались чрезмерными. У помощника до сих пор перед глазами стояли фотографии из просмотренных дел — на них были те, кого «допрашивал» Чжу. Эти картины преследовали его целую неделю, от них у помощника случились нервные спазмы в желудке — и это всего после нескольких деловых разговоров с капитаном.