Запретный храм - Страница 98

И вот в разгар безумия мы избрали монахов, обязавшихся выучить ту или иную книгу наизусть. Таким образом, каждое слово, каждое предложение, каждый абзац — все, изреченное Буддой, было сохранено в живой книге. Переодетые крестьянами или торговцами, они проходили через блокпосты, миновали патрули и в конечном счете добирались до Гелтанга, где приступали к длительному процессу записи каждой книги на бумагу.

— Книги? — переспросил Лука. — Значит, все дело в книгах?

— Да, — тихо ответил Дорже. — И теперь у нас есть едва ли не все сохранившиеся тексты. Последний из восьми путей почти завершен.

Лука покачал головой, вспоминая монахов, которых видел в библиотеке за бесконечной работой. Среди них была и Шара.

— Так вот, значит, что она везла сюда?

— Я полагаю, вы имеете в виду мисс Шару? Она и в самом деле живая книга, пятая книга восьмого пути, одна из самых драгоценных наших работ. Она попала в Гелтанг при исключительных обстоятельствах. Доставить текст должен был ее брат, но его поймали на границе три года назад. С того дня мы не получали от него известий и ничего не знаем о его судьбе. И вот после долгих поисков обнаружилось, что мисс Шара владеет тем же сокровищем, что и ее брат, и она добровольно вызвалась занять его место. Она уже пустилась в путешествие по Тибету, чтобы доставить книгу в наш священный монастырь, когда до приверженцев желтой веры дошло, что было предпринято покушение на жизнь его святейшества. Они перехватили мисс Шару в пути и поручили ей сопроводить мальчика к нам. Остальная часть истории вам известна.

Луки недоуменно хмурился — он пытался представить, как можно выучить наизусть целую книгу. Тома, которые он видел в библиотеке, были толщиной в несколько дюймов.

— Я заходил в библиотеку и видел их за работой, — сказал он, — но я не понимаю, как человек способен запомнить книгу от корки до корки.

— Не сомневайтесь, это нелегко, в особенности с учетом того, как важен этот текст. Но человеческий мозг может гораздо больше, чем мы себе представляем. Даже на Западе вы в изобилии видите свидетельства того, на что он способен. Возьмите, например, тех, кто страдает некоторыми формами аутизма. Они умеют сохранять и обрабатывать огромный объем информации. — Дорже замолчал, вспоминая свои первые дни в Гелтанге, куда он прибыл, выдавая себя за нищего бродягу. — И только после многих лет бесчисленных попыток и осознанной медитации некоторые из нас получают доступ к необходимым для этого долям головного мозга.

Дорже замолчал. В одно из открытых окон проник солнечный луч и коснулся низкого стола, за которым они сидели. Настоятель чуть склонил голову, и когда его взгляд переместился на горы за окном, в уголках глаз появились веселые морщинки. Еще мгновение, и он жестом руки пригласил Луку подойти к окну. Лука поставил пиалу и медленно поднялся на ноги.

За долинами виднелась гора-пирамида в один из тех редких моментов, когда ее вершина освободилась от облаков. Лука обвел взглядом ровные склоны, сходящиеся к острой сверкающей вершине, словно грозящей пронзить небеса. Несмотря ни на что, красота горы поразила его. Он чувствовал ветерок из открытого окна. Он вдохнул полной грудью, и эмоции, с которыми он боролся всю неделю, с новой силой нахлынули на него.

Послышался высокий тихий звон, и Лука, повернувшись, увидел, что настоятель держит в руке маленький золотой колокольчик. Настоятель жестом пригласил Луку сесть рядом, вытянул правую руку и прикоснулся ладонью ко лбу Луки. Склонив голову, Лука сидел, пока настоятель читал долгое благословение; наконец монах убрал руку.

— Вам пора в путь, — сказал он по-английски с сильным акцентом.

При мысли о том, что ему придется покинуть монастырь, Лука неожиданно испугался. Все это время его терзали угрызения совести, и он не думал о том, что будет, когда он наконец вернется домой.

Теперь он ощутил холодок в желудке. Дело было не только в возвращении к повседневности и рутине: работа, дом, надежды отца… Ему предстояло встретиться с Кэти и рассказать об ужасной трагедии. После гибели Билла он словно жил с отсроченным приговором. Но с каждым днем те образы, что возникали перед его мысленным взором в палатке китайца, обретали плоть, переплавлялись в глубокое отчаяние, которое ни на минуту не давало ему покоя. Он нередко просыпался от почти физической боли.

Как ему вернуться теперь? Как они смогут понять то, что случилось?

Лука почувствовал приступ слабости и оперся рукой на помост, чтобы не упасть. Его внезапно охватило желание обосноваться в Гелтанге, среди невозмутимых монахов и безмолвных гор. И в самом деле, почему бы ему не начать новую жизнь, оставив позади все, что он когда-то знал?

— Я не хочу уходить, — заявил он, глядя в глаза настоятелю. — Мне нужно время, чтобы все осмыслить. Начать заново.

Выражение лица настоятеля не изменилось.

— Вы не должны бежать от своей жизни, — сказал настоятель, указывая пальцем в грудь Луки. — Только когда вы поймете свою жизнь, то сможете понять жизни других.

На лестнице послышались шаги, и в комнате появилась Шара. Она низко поклонилась настоятелю, и взгляд ее остановился на Луке. На лице промелькнуло озабоченное выражение, когда она протянула ему руку.

— Идемте, — сказала она, пытаясь улыбнуться. — Все готово.

Лука стоял под цветущими деревьями во дворе, глядя на медленно опадающие лепестки. Справа от него начиналась каменная лестница, ведущая к подножию горы далеко внизу. Ему казалось, что прошла вечность с тех пор, как он тащил по этим ступеням Билла.